Неточные совпадения
Несмотря на свою расплывчивость, учение Козыря приобрело, однако ж, столько прозелитов [Прозели́т (греч.) — заново уверовавший, новый последователь.] в Глупове, что градоначальник Бородавкин
счел нелишним обеспокоиться этим. Сначала он вытребовал к себе книгу «О водворении на земле добродетели» и освидетельствовал ее; потом вытребовал и самого
автора для освидетельствования.
А между тем многие из церковников решительно
сочли автора за своего.
Редакция
сочла возможным сохранить транскрипцию, предложенную
автором.)], откуда берут начало четыре реки: Циму, Майхе, Даубихе [Дао-бин-хэ — река, где было много сражений.] и Лефу Затем я должен был осмотреть все тропы около озера Ханка и вблизи Уссурийской железной дороги.
И он перечислил с десяток пьес, которые, судя по афишам, принадлежали перу одного известного режиссера, прославившегося обилием переделок иностранных пьес. Его я знал и
считал, что он
автор этих пьес.
Но и тут критика должна быть очень осторожна в своих заключениях: если, например,
автор награждает, в конце пьесы, негодяя или изображает благородного, но глупого человека, — от этого еще очень далеко до заключения, что он хочет оправдывать негодяев или
считает всех благородных людей дураками.
При этом
считаем нужным предупредить, что мы не задаем
автору никакой программы, не составляем для него никаких предварительных правил, сообразно с которыми он должен задумывать и выполнять свои произведения.
Автор заранее предчувствует ту грозу обвинений, которая справедливо должна разразиться над Калиновичем, и в оправдание своего героя
считает себя вправе привести только некоторые случаи, попадавшиеся ему в жизни.
Ты написал печатный лист; чтобы его прочесть, нужно minimum четверть часа, а если ты
автор, которого будет публика читать нарасхват, то нужно
считать, что каждым таким листом ты отнимаешь у нее сто тысяч четвертей часа, или двадцать пять тысяч часов.
Неужели Пепко прав, уверяя, что наши лучшие намерения никогда не осуществляются и каждый
автор должен умереть, не исполнив того, что он
считает лучшей частью самого себя?
Если
автор не намерен входить в рассмотрение народной жизни, рассказывая дела своего героя; если он хочет представить исторического деятеля одного на первом плане, а все остальное
считает только принадлежностями второстепенными, аксессуарами, существенно не нужными; в таком случае он может составить хорошую биографию своего героя, но никак не историю.
Коренным народом северной России
считает автор руссов, к которым пришли потом славяне с Дуная.
Различены два договора Олега 907 и 911 годов (в «Записках» — 906 и 910, потому что
автор,
считая год с сентября, весьма часто расходится с Нестеровым летосчислением с марта), которые до позднейшего времени принимали за один (50).
Вследствие таких толков издатель
счел необходимым поместить, под названием «Английской прогулки», защиту «Отрывка», уверяющую, что
автор вовсе не имел в виду оскорбить «целый дворянский корпус», что он более ни о чем не говорит, как только о злоупотреблениях, которых, конечно, сами дворяне не одобряют, и пр.
Мы
считали излишним и неудобным оправдываться от всех частных обвинений против нас, потому что они обыкновенно имели следующий вид: некий господин пишет посредственную книжку, статейку или стишки о ничтожном предмете; мы говорим, что книжка или статейка посредственна, а предмет ничтожен,
автор статейки, или его друзья, или поклонники и единомышленники, — восстают на нас, провозглашая, что статейка превосходна, а предмет — грандиозен, «Современник» же оттого сделал неблагоприятный или холодный отзыв, —
Прежде чем мы раскроем некоторые подробности взгляда
автора на русскую цивилизацию, мы
считаем нужным обратить внимание на его понятия о цивилизации вообще.
Относительно знаний, по мнению
автора «Опыта», Россия в настоящее время достигла уже той зрелости труда, при которой дальнейшие успехи нужно уже будет
считать не годами, а месяцами.
Обращаясь к г. Жеребцову, мы
считаем необходимым отделить в его мнениях две тенденции — одну общую и наружную, которой он старается щегольнуть явно, и другую личную, более глубокую, которую он тщательно, хотя и не совсем искусно, старается прикрыть. Сначала изложим мнения
автора, которые он сам хочет поставить на вид.
Публика была очень недовольна,
сочла такой поступок оскорбительным и приписала его безмерному самолюбию и гордости
автора.
В тот самый период времени Роберт Овэн написал и издал первую из семи частей «Книги нового нравственного мира», долженствующей заключать в себе изложение науки о природе человека. Такой книги доселе недоставало человечеству, и
автор будет ее защищать против всех, которые
сочтут своим долгом или найдут выгодным нападать на нее.
Мы
сочли нужным высказать это для того, чтобы оправдать свой прием — толковать о явлениях самой жизни на основании литературного произведения, не навязывая, впрочем,
автору никаких заранее сочиненных идей и задач.
Он изобразил некоторые свои литературные отношения в записсках Ивана Петровича: я не
считаю нескромным сказать это, потому что сам
автор явно не хотел скрываться.
Но еще более разительный пример представили петербургские студенты: задумавши издавать сборник своих ученых трудов, они
сочли долгом испросить на это одобрение г. Аксакова и были в великом восторге, когда
автор «Семейной хроники» одобрил их намерение издавать ученый сборник.
В конце 1834 года Станкевич пишет о Тимофееве, что он не
считает этого
автора поэтом и даже вкуса не подозревает в нем после «мистерии», помещенной в «Библиотеке для чтения». В 1835 году Белинский, с своей обычной неумолимостью, высказал то же в «Молве», и вскоре потом Станкевич оправдывает критика, говоря в письме к Неверову: «Мне кажется, что Белинский вовсе не был строг к Тимофееву, хотя иногда, по раздражительности характера, он бывает чересчур бранчив».
Автор, конечно, чувствует необходимость объяснить читателю, почему один герой назван полным, а другой уменьшительным именем, хоть бы, например, для того только, чтоб не
сочли такой способ выражения неприличным и отчасти фамильярным.
Итак, прививка была произведена двадцати трем лицам, семнадцать из них получили сифилис, — и все это оказалось возможным совершить «без нарушения законов гуманности»! Вот поистине удивительное «стечение обстоятельств»! Ниже мы увидим, что подобные «стечения обстоятельств» нередки в сифилидологии. Кто был
автор приведенных опытов, так и осталось неизвестным; он
счел за лучшее навсегда скрыть от света свое позорное имя, и в науке он до сих пор известен под названием «Пфальцского Анонима».
Ими богата повесть несчастного Камышева, и если я их не вычеркнул, то только потому, что
счел нужным, в интересах характеристики
автора, печатать его повесть in toto[без пропусков — лат.
Впрочем, может быть и то, что друзья княгини не были уверены в том, что она
считает свои голубые волюмы обиталищем «духа» их
автора в прямом и непосредственном смысле, а принимали эти слова как риторическую фигуру.
Вряд ли все расходы конторы,
считая декорации и костюмы, обошлись более чем в двадцать пять рублей. Но мы тогда не были так чувствительны, как теперь
авторы, критика, публика. Все сводилось к игре, к тону и к кое-какой бытовой постановке, где это было безусловно нужно.
Он высказывался так обо мне в одной статье о беллетристике незадолго до своей смерти. Я помню, что он еще в редакции"Библиотеки для чтения", когда печатался мой"В путь-дорогу", не раз сочувственно отзывался о моем"письме". В той же статье, о какой я сейчас упомянул, он
считает меня в особенности выдающимся как"новеллист", то есть как
автор повестей и рассказов.
Разве не правда, что до сих пор водятся редакторы, которые
считают ниже своего достоинства искать сотрудников, самим обращаться с предложением работы, а главное, поощрять начинающих, входить в то, что тот или иной молодой
автор мог бы написать, если б его к тому пригласить?
Оставить без протеста такую выходку я, хоть и начинающий
автор, не
счел себя вправе во имя достоинства писателя, тем больше что накануне, зная самойловские замашки по части купюр, говорил бенефицианту, что я готов сделать всякие сокращения в главной роли, но прошу только показать мне эти места, чтобы сделать такие выкидки более литературно.
И я вспомнил тогда, что Михайлова
считали автором скабрезных куплетов на Нижегородскую ярмарку, где есть слобода Кунавино.
Театр он любил и
считал себя самым авторитетным носителем традиций Малого театра, но Малого театра мочаловско-щепкинской эпохи, а не той, которая началась с нарождением новой генерации исполнителей, нашедших в Островском своего
автора, то есть Садовских, Васильевых, Косицких, Полтавцевых.
Декораций ни одной новой, если не
считать то, что, по ремарке
автора, комнату в домике однодворца следовало обклеить старыми газетами.
Но в пьесах Дюма привлекали не одни их темы, а также и то, как известные типы и характеры поставлены, как развивались нравственные коллизии и как симпатии
автора клонятся к тому, что и мы
считали тогда достойным сочувствия.